Безопасность

INTERNATIONAL ANNALS OF CRIMINOLOGY
ANNEE 2001 (volume 39-1/2)

Louise Shelly

Львиная доля прогрессивных исследований преступности в Латинской Америке, Африке, странах бывшего советского блока и частично в Азии посвящена преступности как определяющей проблеме политического и экономического развития. Ведущие экономисты, политологи, юристы и даже специалисты в области здравоохранения развивающихся стран и стран переходного периода заняты изучением влияния повсеместной виктимизации, глобализации нелегальной экономики и разрушения демократических образований распространяющейся коррупцией и сращиванием организованной преступности с государством.

Криминологам большинства развитых стран необходимо налаживать сотрудничество с учеными, занимающимися исследованиями преступности в развивающихся странах и странах переходного периода. Криминология западного мира значительно отличается от той науки, которая существует в странах третьего мира (см. Таблицу 1). В большей части развитого мира преступность — одна из многих социальных проблем. В подавляющем числе развивающихся стран Африки, Латинской Америки, Азии и стран бывшего социалистического блока, напротив, преступность и социальный контроль определяют законодательство и способность государства защитить своих граждан.

Отсутствие единства в криминологии стало особенно очевидно с началом глобализации в 90-х гг. Вот почему открытая лекция д-ра Хорста Шулер-Шпрингорума на Х Конгрессе Международного Криминологического Сообщества в Гамбурге (Германия) в сентябре 1988 г. была бы более уместна сейчас, чем тогда.

Сейчас различия больше заметны, чем в 80-х годах, поскольку значительная финансовая поддержка от иностранных правительств, международных организаций, таких как ООН, многосторонних организаций, таких как Мировой Банк и Панамериканская Организация Здравоохранения, исследований преступности позволили активизировать дальнейшее развитие науки. Серьезнейшими проблемами, связанными с преступностью, заинтересовались ведущие ученые. Исследования достигли критической массы и количественно и качественно.

Таблица 1

Настоящая статья представляет собой обзор основных исследований, проведенных в Латинской Америке, Африке, Юго-Восточной Азии и странах бывшего советского блока. Не претендуя на полновесный сравнительный анализ, она концентрируется на 4 главных областях: политической экономии нелегальной активности; насилии, в особенности гражданском и санкционируемом государством; последствиях распространения организованной преступности и коррупции; и правоохранительных органах как неотъемлемой части проблемы преступности. Большинство цитируемых исследований доступно на английском или ином широко распространенном языке.

Многие ученые столкнулись с угрозами в свой адрес при проведении и опубликовании результатов своих работ все это лишь подтверждает тот факт, что научные исследования являются мощным орудием воздействия на социальные проблемы. Исследования, полностью отвечающие академическим требованиям, совершенно далеки от академичности в своем содержании.

Исследования, проведенное IMF в конце 90-х гг., выявило, что торговля наркотиками составляет 2% мировой экономики. Если объединить в единое целое прочие формы нелегальной активности и коррупцию, то цифра будет в несколько раз больше. В данном исследовании предполагается, что экономическое влияние нелегальной деятельности ощутимо, но пока еще не преобладающе в мировой финансовой системе. Последствия международной наркоторговли и нелегальной экономики разнятся. В некоторых странах, таких как Колумбия, нелегальная деятельность — основной элемент всей экономики, определяющий фактор ее дальнейшего развития.

Политэкономисты развивающихся стран и стран переходного периода, проанализировав влияние нелегальной экономики, выявили следующие ключевые позиции:

• Инвестирование нелегальных доходов международными организованными преступными группами в данную страну и влияние, оказываемое преступным капиталом на экономику и общество;


• Приватизация государственной собственности организованными преступными группами и коррумпированными чиновниками;


• Препятствия на пути развития и роста легального сектора экономики при существующем развитом криминальном бизнесе;


• Рост зависимости низкооплачиваемых чиновников от финансовой поддержки криминальных бизнесменов и контрабандистов.

В своей книге Political Economy and Illegal Drugs in Colombia и в последующем ее переиздании Drogas Ilicitas en Colombia Франсиско Туоми путем количественного анализа выявляет степень влияния наркоторговли на всю экономику Колумбии в целом и на различные секторы ее легальной составляющей. По его мнению, в середине 90-х гг. приток капитала, полученного в результате наркоторговли, превышал 2 миллиарда долларов в год: наркоторговцы предпочитают львиную долю своих доходов возвращать в страну. Они инвестировали крупные суммы в покупку недвижимости в Боготе, ранчо для разведения крупного рогатого скота, а также во многие другие сферы экономики. Выходя за пределы приобретения лишь дорогих объектов собственности, поток грязных денег стабилизирует экономическую и социальную жизнь. Это чрезвычайно вредно для легальной национальной экономики. Примером может послужить следующее.

Экономико-социальные последствия разнообразны. Фантастические прибыли, получаемые наркоторговцами, концентрируют огромные средства в руках небольшой элиты и усугубляют экономическое неравенство. По мнению Туоми колумбийский средний класс разорен ростом насилия и расширением теневой экономики. Честные бизнесмены среднего класса не могут конкурировать с предприятиями, созданными наркоторговцами для отмывания денег, поскольку последние не нуждаются в доходности своих легитимных компаний. Многие сельские жители были выселены из-за приобретения наркобаронами земель, на которых они проживали, что повлекло усугубление экономических и социальных проблем в сельской местности.

Иностранные инвесторы боятся вкладывать деньги в страну из-за царящего беззакония и насилия. Туоми утверждает, что гражданский конфликт препятствует инвестициям больше, чем наркоторговля. Партизаны, практикующие применение насилия для похищения людей и терроризм, — главное пугало для иностранных инвесторов. Распространение наркоторговли сдерживает потенциальные инвестиции в гораздо меньшей степени. Огромная быстрая прибыль прочно связана в сознании колумбийцев с ростом наркоторговли. Граждане почти не хотят тратить время и силы на развитие легального бизнеса.

Пасуук Фонгпейчит и ее коллеги также писали на тему формирования нелегальной деятельностью государственной политики и национальной экономики. Результаты, полученные в ходе исследований, проведенных в Центре политической экономии ведущего тайского университета Чулалонгкорн (Бангкок) они представили в Guns, Girls, Gambling, Ganja Thailands Illegal Economy and Public Policy. Опубликованная с задержкой из-за шантажа авторов, книга обличает множество социальных последствий укоренения организованной преступности, описанных ранее Туоми. Глубоко укоренившаяся и обладающая влиянием нелегальная экономика снижает иностранные инвестиции и подрывает международную репутацию страны как в политической, так и в экономической сфере.

Можно выделить несколько существенных различий между нелегальной экономикой Колумбии и Таиланда. В Колумбии нелегальная экономика сопряжена с высоким уровнем насилия и наркоторговля преобладает над прочими разновидностями криминальной активности. В отличие от этого насилие в основном распространено внутри тайских криминальных организаций и редко выходит за их рамки, выплескивая в общество. Нелегальная деятельность не ограничивается наркоторговлей, она весьма разнообразна и включает игорный бизнес, торговлю людьми и проституцию, торговлю наркотиками, оружием и контрабанду нефти. В то время как колумбийская нелегальная экономика связана с наркотиками, Таиланд известен как международный центр секс-индустрии. Как указывают авторы, тайская проституция, как и наркоторговля, приобретает глобальный характер. В отличие от Японии, где проституция пошла на убыль в связи с экономическим ростом, развитие тайской экономики не сопровождается упадком секс-индустрии. Наоборот, экономическое процветание соседствует с возросшим спросом на сексуальные услуги как со стороны тайцев, так и со стороны иностранных туристов.

Процессы глобализации двояко отразились на торговле людьми в Таиланде. Страна отправляет своих женщин за границу для работы в секс-индустрии Азии, США, Европы и Австралии. Вместе с тем для нужд таиландского внутреннего рынка сексуальных услуг поставляются женщины из сопредельных государств, Филиппин и Восточной Европы.

Секс-индустрия занимает значительное место в экономике страны. Фонгпейчит приводит две цифры, отражающие количество девушек и женщин, вовлеченных в подобные структуры, и предполагает, что истина, как обычно, лежит где-то посередине. Большая цифра — 700.000 женщин и девушек, вовлеченных в проституцию, что составляет 8,5% от общего числа городского женского населения в возрасте от 15 до 29 лет. Нижний предел составляет треть от приведенного объема. Но даже если количество вовлеченных женщин и девушек равно второй, меньшей цифре, то контроль проституции организованной преступностью, по мнению Фонгпейчит, повлечет серьезнейшие демографические последствия в наш век СПИДа.

Guns, Girls, Gambling and Ganja особо подчеркивает, что разные виды нелегальной активности отнюдь не разделены. Они связаны между собой через системы защиты и организованную преступность. Доходы теневой экономики сосредотачиваются в политике для поддержания кампаний тех, кто готов сотрудничать с организованной преступностью, отстаивая ее интересы. Кроме того, на эти деньги подкупается полиция, которая становится коррумпированной и зависимой от этих выплат. Торговля наркотикам и оружием все больше становятся взаимосвязанными как в Таиланде, так и в Колумбии. Колумбийские партизаны покупают оружие на деньги, вырученные от продажи наркотиков, а тайская торговля оружием поддерживается группами сопротивления, орудующими недалеко от границ с Мьянмой и Камбоджой. Оружие приобретается на доходы от торговли наркотиками и женщинами.

Мировые экономические тенденции в приватизации в развивающихся странах и странах переходного периода приводят к совершенно иным результатам, чем в богатых развитых странах, где и зародился это процесс. В развивающихся странах и странах переходного периода со слабой правовой системой и низким уровнем безопасности приватизация представляла собой переход большей части бывшей государственной собственности в руки криминальных группировок и коррумпированных правительственных чиновников в течение 90-х гг. В результате приватизации преступные группы и приближенные к ним капиталисты смогли захватить значительную часть легальной экономики Латинской Америки, в особенности в Колумбии и Аргентине. Однако апогея процесс достиг в бывшем Советском Союзе и прочих странах бывшего социалистического лагеря при массовой передаче собственности, ранее полностью принадлежавшей государству, в частные руки. Новейшие труды ученых Восточной Европы и бывшего Советского Союза раскрывают суть произошедшего.

Российский экономист Светлана Глинкина — одна из ведущих специалистов по проблеме взаимосвязи между приватизацией и криминализацией российской экономики. Зам. директора Института международных экономических и политических исследований в Москве, с конца 80-х гг. она заговорила о росте теневой экономики и ее сращивании с легальным сектором. Проведенные ею исследования выявили, что проникновение криминальных групп в легальную экономику не сопровождалось соответствующими изменениями норм. Напротив, криминальные нормы нелегальной экономики начали входить в легальный сектор. Следовательно, частный капитал наследников советского государства был криминализирован изначально.

Глинкина обосновала значительные экономические искажения, созданные массовой и высокодоходной организованной преступной деятельностью в первые годы постсоветского периода. По официальным данным российских источников, 25-30% денег, заработанных криминальной деятельностью между 1990 и 1993 гг., было потрачено на налаживание коррупционных связей с правительственными и государственными чиновниками. Правительственные чиновники, обогатившиеся за счет связей с криминальными структурами, использовали свое положение для извлечения максимальной прибыли из приватизации. Они гораздо больше стремились установить контроль над бывшей государственной собственностью, чем вводить новшества и вкладывать капитал в новые образования.

Глинкина проанализировала четыре стадии процесса приватизации, в результате которых обогатились элита и разные криминальные группировки. В противовес этому большая часть граждан потеряла свои сбережения и не смогла получить свою долю в приватизированной экономике. Неудавшаяся приватизация определила направление развития российского общества с последующие десятилетия.

Согласно Глинкиной, активы политических и общественных организаций были захвачены бывшей номенклатурой (партийная элита). Государственный бюджет и фонды социального обеспечения были присвоены государственными чиновниками, контролирующими эти фонды при том, что активы государственных предприятий стали целью организованной преступности и коррумпированных чиновников. Граждане потеряли свои сбережения, вложив их в широко разрекламированные, непостоянные и высоко коррумпированные акционерные общества, созданные мошенниками и организованной преступностью. Законодательные и исполнительные ветви власти, подконтрольные организованной преступности, не предприняли попыток регламентировать деятельность этих фондов и защитить имущественные права граждан. Таким образом, криминализация приватизационного процесса углубила экономические трудности, сопровождавшие распад коммунистической системы. Криминализация экономики в России и Колумбии повлекли за собой рост разницы между бедными и богатыми, доходов первых и последних и исчезновение среднего класса.

Правительственные чиновники не были уполномочены приватизировать государственные активы и бюджет. Безнаказанность государственных чиновников дискредитировали идею демократии и верховенства закона в глазах российского населения.

Политические экономисты Колумбии, Таиланда и России сходятся во мнении: когда преступные группировки контролируют значительную часть экономики страны, это снижает иностранные инвестиции и извращает экономику. Другие серьезные последствия, имевшие место наряду с прочим, включая криминализацию политических процессов, — потеря уважения к норме права и законности государственных институтов.

Большинство криминологических исследований в развитых индустриальных странах концентрируется на насилии против личности. Тщательно регистрируются и анализируются показатели убийств, изнасилований и нападений при отягчающих обстоятельствах. Ученые сравнивают количество раскрытых и нераскрытых преступлений. В этих странах преступления регистрируются, их причины можно определить и ущерб, причиненный личности, можно оценить. Виктимизация происходит на уровне личности и преступник практически всегда гражданин страны.

С середины 80-х гг. комплексные формы и источники насилия в развивающихся странах и странах переходного периода постоянно находятся под пристальным вниманием исследователей, зачастую работающих в команде, включающей разнопрофильных специалистов. Собранные данные служат основой общенациональных и региональных сравнительных анализов. Такое большое количество исследований придало важности развитию понимания динамики насильственной преступности в среде, где насилие -основной способ самоуправления государством и обеспечения законности.

Исследователи в Африке, Латинской Америке и бывших социалистических государствах свидетельствуют о том, что насилие менее сдержано, не всегда регистрируется официальными органами и отражает существование значительных изменений в самом обществе. Частенько насилие применяется государством против собственных граждан, организованной преступностью против конкурентов или связано с гражданским насилием и противоречиями в обществе. Даже изредка в развитом мире насилие достигает такого уровня, что обстановка в обществе дестабилизируется. В то же время преступность и насилие во многих странах Африки и Латинской Америки стали серьезными препятствиями для стабильного социального и экономического развития.

Многие исследования преступности в развивающихся странах сосредотачиваются на следующих аспектах насилия:

• Экономическая цена насильственной преступности в обществе;


• Уровень смертности, когда государство использует насилие против своих граждан;


• Насильственная преступность как дестабилизирующий фактор в обществе;


• Насильственная преступность как серьезное нарушение прав человека;


• Связи между гражданским и криминальным насилием.

Рост насильственной преступности стал настолько серьезным препятствием для развития, что Мировой Банк и Межамериканский банк развития финансировали исследования по анализу последствий и мотивов растущего насилия. Ученые Латинской Америки оценили ущерб, причиняемый насильственной преступностью, по отношению к валовому национальному продукту. Оценка учитывает множество факторов, включая потерю жизней, потери заработной платы и здравоохранения. Затраты очень значительны во многих странах Латинской Америки, но особенно высоки в тех латинских и карибских государствах, в которых оружие стало общедоступно в результате затяжных междоусобных конфликтов. В Мексике урон, причиненный преступностью, оценивается в 4.9% от валового национального продукта. Перу и Бразилия в гораздо меньшей степени страдают, чем Сальвадор и Колумбия, где потери составляют 9,2% и 11,4% от ВВП соответственно. Огромный уровень ущерба в Колумбии определяется группами наркоторговцев, а в Сальвадоре насилие — атрибут молодежных банд, вооруженных огнестрельным оружием в результате десятилетней гражданской войны. В Мексике всплеск насилия связывают с экономическим кризисом.

Мировой Банк спонсирует многонациональный проект по использованию экономических методик для исследования гражданских войн, преступности и насилия. В первую очередь предполагается уделить внимание насилию и гражданским войнам и лишь потом рассмотреть обычную преступность, организованную преступность и терроризм. Собрав вместе ученых Африки, Латинской Америки и большей части стран, прежде входящих в состав Советского Союза, проект предполагает через изучение отдельных дел выявить взаимосвязь между различными формами насилия и социальными, политическими и экономическими величинами. Используя эконометрический анализ, команда исследователей попытается определить степень, в которой экономические факторы (безработица, рост доходов и величина разрыва между бедными и богатыми), средства контроля (сила полиции, качество правосудия), демографические и культурные составляющие, распространенность нелегальной деятельности и неформального рынка труда влияют на уровень и продолжительность политического насилия, гражданского конфликта и насильственной преступности.

Результаты тщательного изучения дел показывают, что высокий уровень насилия и длительность конфликта насильственного характера объясняются основополагающими экономическими величинами, такими как НВП, экономический рост, обусловленность преобладания экспорта, в основном природных ископаемых, также как политическими показателями и мерой соблюдения прав человека. Среди важнейших причин длительности любых конфликтов — наличие ценных природных ресурсов в стране. Торговля ценными товарами широкого потребления обеспечивает средства для закупки оружия, обучения и обеспечения боевиков. Следующим фактором, влекущим за собой возможность гражданской войны наличие национального или иного меньшинства с потенциальной способностью к разжиганию конфликта. Торговля товарами народного потребления и перемещение денег через границы в незаконных целях — признак наличия связи между региональным конфликтом, организованной преступностью и насилием.

Государство, допустившее насилие против личности своих граждан, — важнейшая тема изучения насилия в развивающихся странах. Ученые Латинской Америки в середине 80-х гг. первыми провели сравнительное исследование количества убийств, совершенных с позволения государства, с обычными рядовыми убийствами. Они выявили, что в определенных странах убийства, связанные с деятельностью полиции, составляют значительную долю в их общем количестве. Эти криминальные обычаи периода перехода от милитаристского общества к демократическому в некоторых странах, несмотря на укрепление демократических норм, не прекратили своего существования.

По результатам исследования, проведенного в 80-х гг. было выявлено, что Бразилия является страной с высоким уровнем убийств, связанных с деятельностью полиции. Доля санкционированных государством убийств в высоком рейтинге убийств в стране не снизилась с отменой милитаристических норм. Наоборот, государственное насилие продолжает существовать. Основатель знаменитого исследовательского центра Сан-Пауло — Nucleo de Estudos da Violencia, Пауло Серджио Пинхеиро писал: Бразильские репрессивные авторитарные полицейские обычаи остались неизменными, даже после того, как приоритеты полиции переключились с преследования подрывной деятельности на общеуголовную преступность. Жители беднейших городских районов Сан-Пауло и Рио ведут опасную жизнь, под постоянной угрозой насилия над личностью, организованная преступность контролирует их общины, а государство санкционирует применение насилия. Мингарди еще один исследователь Nucleo de Estudos da Violencia наоборот, утверждает, что частично государственная реакция должна включать силовые методы для воздействия на эту альтернативную власть. Использование государством силовых методов подрывает легитимность правительства и демократические нормы.

Исследования, проводимые африканскими криминологами, направлены на изучение тех же проблем, что и латиноамериканских коллег: дестабилизирующие факторы насильственной преступности, высокая экономическая цена преступности и взаимосвязь гражданской войны и криминального насилия. В Южной Африке, как и в Бразилии, основы демократии так и не были реализованы из-за повсеместного насилия и неизменности (в то время, как необходимо реформирование!) правоохранительных органов. Однако в отличии от Бразилии государственное насилие не достигло эндемических пропорций. Наоборот, показатели преступности взлетели до небес. Ежегодно в Южной Африке регистрируется 2 миллиона насильственных преступлений. Полиция не в состоянии контролировать растущую преступность; она (полиция) сама не может перестроится после времени правления режима апартеида и не умеет использовать моральные и социальные рычаги воздействия. Как и в Бразилии решения, принимаемые политиканами, нарушают права человека.

Государственное насилие распространено во многих африканских странах. По мнению угандийского криминолога Тибанманьи нвене Мушанги самый высокий уровень насилии государства по отношению к своим гражданам наблюдается в Уганде. В период с 1966 и 1989 гг. с санкции государства было убито, замучено, брошено в тюрьму и запугано большое число граждан. Мушанга выявил причины столь высоко уровня насилия в Уганде по сравнению с прочими странами Африки. Он предполагает, что источником конфликта в большей степени являются экономические, чем родовые, этнические или лингвистические факторы. Его исследование предопределяет последующую работу Мирового Банка, выявляя экономические причины стойкости политического насилия.

Насилие в развивающихся странах и странах переходного периода бросает вызов способности государства управлять. Более того, в странах, где само правительство является источником насилия, преступность сводит на нет любые социальные договоры, которые могут быть заключены между государством и его гражданами.

Аналитики организованной преступности в Азии, Латинской Америки и странах переходного периода документально доказывают совершенно отличный феномен от мафии в США и Италии. Американская литература проанализировала организованную преступность в основном как феномен урбанизации, свойственный всем большим городам. В отличие от этого итальянские исследования проследили рост мафии в тандеме с ростом итальянского государства. Они изучили ее роль в сицилийском обществе, те функции, которые она выполняла, а также ее влияние на итальянское общество в целом.

В Азии, Латинской Америке и постсоветских государствах рост организованной преступности имеет совершенно иные последствия. С развитием организованной преступности снижается экономический рост. Государство атрофируется или захватывается преступными группировками. Государственные институты коррумпированы и больше не служат гражданам своей страны, являясь основным препятствием на пути нормального руководства государством.

Основные темы исследований по организованной преступности в данных регионах следующие:

• Подрыв организованной преступностью и коррупцией демократии и экономического развития.


• Развитие симбиоза между государством и организованной преступностью.


• Взаимосвязь терроризма и организованной преступности и возможность процветания в виду коррупции в государственных органах власти.


• Внесение коррупцией государственных правоохранительных органов своего вклада в институционализацию преступности и зависимость полиции от сохранения незаконной деятельности для своего собственного выживания.

Франсиско Туоми и его коллеги тщательно в документальной форме доказали эволюционирование взаимоотношений между преступным миром и государством в Колумбии.

Первая стадия, характеризующая Колумбию в начале 80-х гг., знаменует паразитическое государство, в котором преступные группы использовали коррупцию для проникновения в общество и правительство. Данная стадия ускорила рост торговля наркотиками. Вторая стадия, стадия симбиоза, была охарактеризована взаимозависимостью между государством и преступным миром на всех правительственных уровнях, таких как компании по финансированию транспортировки наркотиков, организация политических партий и узурпация выборных должностей. Это произошло в середине 80-х годов, когда начал процветать наркобизнес. Третья стадия, согласно Туоми, это хищническая стадия, в которой преступные группировки использовали террористическую тактику для борьбы с обществом и государством для достижения своих целей. Преступные группировки в 80-х обогатились и могли позволить поддержку значительных террористических акций. Наиболее значительной целью для террористов в середине 80-х был Верховный суд, но также террористические акции были направлены и на менее высокопоставленные цели в конце 80-х и на протяжении 90-х гг.

Триединство организованной преступности, коррупции и терроризма вносит свой вклад как и в национальную, так и региональную нестабильность. Международный имидж Колумбии был испорчен. Колумбийцы потеряли веру в государство. Права человека повсеместно нарушаются, резко сократились иностранные инвестиции. Организованная преступность не росла наряду с государством, как в Италии, а в течение 20 лет разрушила все возможности и способности государства.

В соседней Венесуэле коррупция уничтожила и государство, и экономическое развитие. Ученые, еще до масштабного спада в экономике Венесуэлы, назвали государственную монополию над ценными природными ресурсами основным фактором высокого уровня коррупции. В атмосфере взаимного обмена льготами, с ценной добывающей промышленностью, коррупция особенно очевидна в легальной экономике.

Разрушающий эффект организованной преступности и коррупции нашел свое отражение в работах многих русских ученых, занимающихся изучением организованной преступности и коррупции. Большинство работ по данной теме существует только на русском языке, в связи с чем ширина и глубина их анализа по теме не имеет широкой известности. Как и ученые в Латинской Америке они анализируют взаимосвязь между организованной преступностью и коррупцией и различными секторами экономики. В России, как и в Венесуэле, коррупция подрывает легальную экономику. Легальная российская экономика, в особенности банковский сектор, поражены организованной преступностью. Это произошло во время приватизации государственных предприятий.

Российские криминологи изучают географическую и финансовую диверсификацию организованной преступности. Серьезные исследования сконцентрированы на различных аспектах нелегальной деятельности, таких как торговля наркотиками, оружием, природными ресурсами, женщинами и детьми. Изучаются все аспекты отмывания денег, посредством которого миллиарды вывозятся за пределы России. Их исследования показывают, что постсоветские организованные преступные группы более диверсифицированы в поле своих действий, чем другие организованные группы.

Огромная территория России служит убежищем для большого количества дифференцированных организованных преступных групп. На организованные преступные группы оказывают влияние их региональные деловые партнеры и доступ к природным ресурсам. Такие различия между преступными группами не существуют в небольших странах, таких как Колумбия или Таиланд. Например, деятельность российских преступных группировок, расположенных на Дальнем Востоке, где они имеют доступ к торговле лесом, добыче морских ресурсов и портам, значительно разнится от деятельности преступных групп, расположенных в Москве, где преступность сосредоточена в прибыльном банковском и финансовом секторе, и секторе, занимающимся недвижимостью. В Сибири, где традиционно располагаются лагеря для заключенных, остались многие из освободившихся заключенных, в связи с чем организованная преступность здесь характеризуется вооруженным бандитизмом и преступлениями, связанными с оружием.

Российские правоохранительные органы считают, что на территории страны действует более 8000 организованных преступных групп. Богатство преступных групп ускорило их рост посредством коррупции правоохранительных органов, банковского сектора и государственной бюрократии. Более того, российские ученые, как и их колумбийские коллеги, предположили, что избрание лиц из преступного мира и финансирование их избирательных программ подорвало уважение к закону и правительству. Они нейтрализуют эффект борьбы с преступностью на местах посредством значительных увольнений в рядах полиции, прокурорских работников и судей. Коррупция правоохранительных органов была также определена Пасуук Фонгпейчит как ключ ко всем областям проанализированной преступной деятельности. Коррупция полицейских приобретает различные формы. В некоторых случаях дается добро на некоторые виды деятельности за определенную мзду. Иногда полицейские вовлечены и в более пагубные виды преступной деятельности, будучи ключевыми фигурами в организации торговли людьми и наркотиками. Полицейские, не напрямую вовлеченные в преступную деятельность, занимаются передачей финансовых средств по командной лестнице. Политики не могут бороться с таким положением вещей, так как они, также как и полиция, связаны с преступным миром. Реформа полиции затруднена, так как значительная часть доходов правоохранительных органов происходит из преступной деятельности и поддержка государства должна быть очень значительной, чтобы возместить деньги, поступающие нелегально.

Многие ученые в богатых западных странах изучают эффективность работы полиции. А исследователи в странах, где развита организованная преступность, изучают взаимосвязь между организованной преступностью и правоохранительными органами. В некоторых развивающихся странах и странах переходного периода криминализация полиции является одним из препятствий в развитии современной экономики и функционирующей демократии.

Большинство мировых насущных проблем содержат в себе криминальный компонент: масштабная незаконная миграция, терроризм, разрушительные региональные конфликты и подъем глобальной теневой экономики. За прошедшее десятилетие глобализация увеличила частоту и объем такой деятельности. На данный момент эта проблема стоит серьезно перед развивающимися странами, данное же исследование показывает, что большему влиянию подвергаются развивающиеся страны и страны переходного периода. В данных государствах отсутствуют ресурсы и институты, способные бороться со сложной и всепроникающей преступностью, подрывающей устойчивое экономическое развитие и, в крайних случаях, дестабилизирующей обстановку и снижающей авторитет власти.

Многие выдающиеся ученые, занимающиеся проблемами права, здравоохранения и других социальных наук, анализируют организованную преступность в Азии, Африке, Латинской Америке и странах бывшего Советского Союза, но результаты, полученные ими, отличны от тех, которые были получены их коллегами в развитых странах. Организованная преступность не развивается вместе с государством, а разрушает его экономику, институты и зачастую средний класс. Насилие достигает такого уровня, что стоимость преступности достигает значительного показателя по сравнению с ВВП. Приватизация не ускоряет экономическое развитие, а порождает алчную бюрократию, и не дает стимулов для инвестирования и развития предприятий.

Институциональный анализ также значительно разнится. В большинстве криминалистических исследований, рассмотренных здесь, государственные институты приобретают искаженную форму в области своего функционирования. Полиция Бразилии уничтожает жителей городских трущоб, младшие офицеры правоохранительных органов Таиланда вовлечены в торговлю женщинами, а законодатели в России и Колумбии представляют интересы организованной преступности. Государство не только захвачено организованной преступностью, но и практически не прилагает усилий, для того чтобы освободиться от нее. Нет государства, которое бы боролось с организованной преступностью, так как государство и организованная преступность слились в единое целое.

Приведенный здесь криминологический анализ представляет лишь малую толику литературы по данной теме, изданной за пределами развитого мира. Он раскрывает альтернативную криминологическую парадигму, в которой преступность насущная проблема для государства, его граждан и его будущего экономического развития. Не только криминологи извлекают пользу из знания этой литературы. Эти исследования имеют высокую ценность для экономической политики, международных взаимоотношений, прав человека и международного порядка.