Безопасность

Что такое ВТО?

Товарообмен наряду с
прямыми заграничными капиталовложениями и
займами — это некое подобие смирительной
рубашки международного разделения труда. И
на деле выходит так, что страны так
называемого третьего мира обменивают
между собой немногим более одной пятой
части своих экспортных товаров, из которых
три четверти своего экспорта направляют в
западные центры, должниками которых они и
являются.

В большинстве своем
развивающиеся страны отождествляются на
мировом рынке одним единственным видом
сырья или продукта питания.

Например, Латинская
Америка в изобилии располагает шерстью,
хлопком и натуральным волокном, у нее
традиционно развитая текстильная
промышленность, но она только на 0,6%
участвует в сбыте пряжи и тканей в Европе и
Соединенных Штатах, хотя они и являются
членами ВТО. Этот регион обречен продавать
прежде всего сырьевые продукты, чтобы
обеспечить работой иностранные заводы
Запада, и дело обстоит таким образом, что
эти продукты экспортируются в большинстве
своем транснациональными корпорациями (ТНК),
которые имеют необходимые контакты на
мировых рынках, чтобы размещать свою
продукцию на самых выгодных условиях [1].

Экспорт оттуда в другие
развивающиеся страны ВТО также
осуществляется на самых выгодных для них
условиях, то есть по самым низким ценам.
На международных рынках установлена
негласная монополия в спросе на сырье и в
предложении промышленных продуктов.

В Юго-Восточной Азии
ресурсов почти нет, зато есть дешевая
рабочая сила, которая занимается
производством комплектующих частей к
бытовой технике и электронике, строго по
западным технологиям. После этого, эти
части вновь уходят на Запад, где
осуществляется их отверточная сборка в
цельный товар в виде кофемолок, стиральных
машин, миксеров, утюгов, телевизоров и
компьютеров. Только Южная Корея и Япония
выбились из колеи и смогли частично занять
свою нишу производства на мировом рынке.

Но кроме этих
комплектующих о другой продукции из Юго-Восточной
Азии (кроме китайской) никто больше не
слышал.

Те страны, которые
предлагают сырьевые продукты и покупают
готовые товары, действуют разобщенно:
первые, наиболее развитые и сильные,
действуют сообща, сплотившись вокруг
господствующей державы — США, которая
потребляет почти столько, сколько вся
остальная планета; вторые, более слабые,
действуют изолированно, причем конкурируют,
как правило, только между собой.

На международных рынках
никогда не существовало так называемой
свободной игры предложения и спроса, как
предписывается рамками ВТО, а только
диктатура одного по отношению к другому, и
всегда в пользу Запада.

В прошлые годы с большой
помпой и шумихой, как бы для защиты
слаборазвитых стран мира были подписаны
международные соглашения для защиты цен на
пшеницу (1949), сахар (1953), олово (1956), оливковое
масло (1956) и кофе (1962). Но достаточно
взглянуть на нисходящую с годами кривую
относительной стоимости этих продуктов,
чтобы убедиться: соглашения были не чем
иным, как символическими извинениями,
которые сильные страны принесли слабым,
когда цены на их продукты достигли
скандально низких уровней. С каждым разом
то, что продают страны Юго-Восточной Азии,
Латинской Америки, а теперь и страны
Восточной Европы и бывшего СССР, стоит все
меньше, и соответственно с каждым разом все
дороже то, что они покупают.

Например, на средства от
продажи 22 телков Уругвай в 1954 г. мог купить
фордовский трактор; сегодня ему нужно для
этого продать вдвое больше телков. Группа
экономистов, подготовивших доклад для
Единого профцентра Чили, подсчитала, что,
если бы цены на латиноамериканский экспорт
росли с 1928 г. теми же темпами, как цены на
импорт, Латинская Америка получила бы с 1958
по 1967 г. на 57 млрд. долл. больше, чем она имела
за это же время от своего сбыта за рубежом.
Заметьте, это тех 57 млрд. долларов, которые
рассчитывались по товарному обеспечению
тех лет, а не сегодняшних.

Взяв за основу цены 1950 г.,
Организация Объединенных Наций подсчитала,
что Латинская Америка лишилась из-за потерь
неравной торговли более 18 млрд. долл. только
за десятилетие между 1955 и 1966 гг.

Разрыв между
потребностями импорта и поступлениями от
экспорта будет все больше расширяться,
поскольку не изменяется нынешняя структура
внешней торговли. А ее особенностью
являются такие ограничения, что если бы в
ближайшее время этот регион решил достичь
темпов развития, слегка превышающих темпы
последних 15 лет, он столкнулся бы с
необходимостью импортных поставок, которые
намного превысили бы предполагаемый
прирост валютных поступлений от экспорта. И
в этом весь фикус правил равной торговли
ВТО.

Согласно подсчетам
Латиноамериканского института
экономического и социального планирования
(ЛИЭСЛ), дисбаланс во внешней торговле в 1975 г.
дошел до 4600 млн. долл., а в 1980 г. достиг уже 8300
млн. [2]

Эта последняя сумма
составляла половину всей стоимости
экспорта, предусмотренной на тот год. Так, с
шапкой в руках, развивающиеся страны все
более отчаянно будут стучаться в двери
международных кредиторов.

Мясо, лен, хлопок — такое же
исходное сырье, как нефть, шерсть или медь, и
они претерпевают не меньшую обработку, чем
французские вина, компьютерные процессоры
или куриные окорочка. Финляндия, Швеция и
Канада экспортируют лес, — тоже сырье, но по
очень высоким ценам, так как они свои
парни из Европейского Союза. Лесу из России
или Латинской Америки кукиш в виде
высоких пошлин или ограничительные квоты.

Мировой рынок
порождает неравенство в торговле, из-за
обмена большего количества рабочих часов,
потраченных в бедных странах, на меньшее
количество рабочих часов, затраченных в
богатых странах; основа эксплуатации
заключается в том, что существует огромный
разрыв в уровнях оплаты в
одних и других странах, причем этот разрыв
не пропорционален различиям в
производительности труда в них. [3]

Именно низкая оплата труда
определяет низкие цены, а не наоборот,
бедные страны экспортируют свою бедность и
от этого становятся еще беднее, в то время
как в богатых странах происходит обратный
процесс. По расчетам, если бы продукция,
экспортированная слаборазвитыми странами
в 1966 г., была произведена в развитых странах
на основе той же самой технологии, но при их
намного более высоком уровне оплаты,
соответствующее изменение цен привело бы к
тому, что слаборазвитые страны получили на
14 млрд. долл. больше [4].

Баллада о высоких
технологиях, которые якобы позволяют
странам Запада превалировать в
производстве над развивающимися и получать
туже продукцию, но по меньшим ценам,
предназначена в качестве лапши на уши
населению этих стран. Глобализация привела
к тому, что все эти новые технологии уже
давно осели на заводах развивающихся стран,
а на Западе осуществляется преимущественно
отверточная сборка. Но что-то развитие у
первых не происходит, а продолжается
увеличиваться отставание от вторых.

Давайте детально
рассмотрим:

Богатым странам Запада
разрешается использовать таможенные
барьеры, чтобы защитить свою высокую
внутреннюю заработную плату по тем статьям,
по которым они не могут конкурировать с
бедными странами. Соединенные Штаты
используют Валютный фонд, МБРР и тарифные
соглашения ГАТТ, чтобы навязать
развивающимся странам принципы свободной
торговли и свободной конкуренции,
принуждая ее в ущерб себе без конца менять
курс валюты, режим квот и лицензии на импорт
и экспорт, таможенные тарифы и пошлины, но
не торопятся при этом подать личный пример.
В то время как они ограничивают
деятельность правительств в других странах,
само североамериканское государство
защищает свои ТНК посредством обширной
системы субсидий и привилегированных цен,
более того, Соединенные Штаты осуществляют
агрессивный протекционизм в своей внешней
торговле, применяя высокие пошлины и
строгие ограничения. Недавнее
наплевательство на правила ВТО по стали
это один из многих проведенных ранее
выпадов против других стран.

Таможенные пошлины стран
Запада сочетаются с другими налогами,
взносами и запретами [5]. Что бы сталось с
процветанием скотоводов Среднего Запада,
если бы Соединенные Штаты открыли доступ на
свой внутренний рынок, ликвидировав
пошлины и надуманные санитарные запреты,
мясо лучшего качества и по более низкой
цене, которое производят, например,
Аргентина и Уругвай?

Да, это все мелочи, скажете
Вы!

Ведь, например, железо
свободно поступает на североамериканский
рынок.

Это да, но если поставлять
его откуда-нибудь из Гватемалы, где его
отродясь не делали и где его нет. А вот если
поставлять его из других стран, то придется
заплатить уже хорошую пошлину, причем
пошлина будет возрастать прямо
пропорционально степени обработки (чем
больше обработка, тем выше пошлина).

А, например, что касается
российской стали, то на нее вообще
существуют квоты по ограничению объема
поставок. Россия сейчас к счастью для себя
не состоит в ВТО, а если бы состояла, то нам
были бы навязаны двусторонние соглашения,
которые бы облагали прокат высокими
пошлинами по взаимной любовной
договоренности. И получилось бы в итоге
тоже самое. Но любому экспорту из США
зеленый свет! И только не дайте, — такие
рычаги давления последуют с подключением
торговых связей других стран, что ваша
экономика сразу копыта откинет!

То же самое происходит с
медью и с бесчисленным множеством
продуктов: достаточно высушить бананы,
измельчить табак, подсластить какао,
распилить древесину или извлечь из фиников
косточки, как на эту продукцию неизбежно
набросятся таможенные тарифы, что
собственно и сделали с российской сталью.
Но не со сталью сырьевого назначения,
которую, конечно, допускают, а с прокатом
листовой сталью, — продуктом частичной
переработки.

А эпопея с креветками из
России? Еще в начале 90-ых из нашей страны
Данией экспортировались необработанные
креветки по цене 1 доллар за кг. Вас это
удивляет? Меня тоже. Я бы с радостью отдавал
такие деньги за 1 кг необработанных
креветок и сам бы их чистил. Но это еще не
все.

Что такое обработка
креветок знаете?

Поясняю: креветки
высыпаются на линию, очищаются одним-двумя
сортировщиками от иных морских организмов
и водорослей, промываются водой из крана,
пакуются в красивые пакеты и продаются
Датскими производителями (если их так
можно назвать) уже по 12 долларов за 1 кг в
Европе!

И самое смешное, что
наладить это так называемое производство в
виде линии вовсе не обязательно. Подобную
отмывку за такие деньги сделает
собственными руками любой китаец в КНР или
даже российский предприниматель, только бы
платили хотя бы 5-7 долларов за 1 кг.

Ну, а попробуйте теперь
сунуться со своими креветками в Европу. Для
российских креветок цена в 5-7 долларов за 1
кг будет считаться демпингом, а для других
развивающихся стран и входящих в ВТО они
просто будут облагаться пошлинами, ибо это
прописано правилами ВТО, как право
Европейских стран защищать свою
промышленность.

Или еще пример. Еще до того,
как Мексика не стала ручной собачкой США,
в январе 1969 г. правительство Соединенных
Штатов распорядилось временно отменить
закупку помидоров в Мексике,
обеспечивающих заработок 170 тыс. крестьян
штата Синалоа, до тех пор, пока
североамериканские производители
помидоров во Флориде не добились, чтобы
мексиканцы повысили цены во избежание
конкуренции.

Но самое вопиющее
противоречие между теорией свободной
торговли и реальностью в международной
торговле впервые проявило себя, когда война
по поводу растворимого кофе в 1967 г. приняла
всемирный размах. Тогда стало очевидным,
что только Западные страны имеют право
использовать себе во благо преимущества
сопоставимых природных богатств, которые
в теории определяют международное
разделение труда. Мировой рынок
растворимого кофе, на удивление обширный,
но находится в руках нескольких ТНК и эти
огромные компании поставляют более
половины кофе, потребляемого в мире.
Соединенные Штаты и Европа покупают кофе в
зернах в Бразилии и Африке, перерабатывают
его на своих заводах и, превратив в
растворимый, продают всему свету. При этом
Бразилия, самый крупный мировой
производитель кофе, не имеет права
конкурировать с ними, экспортируя свой
собственный растворимый кофе, что
позволило бы ей воспользоваться более
низкой себестоимостью и излишками
производства, которые раньше уничтожались,
а теперь хранятся на государственных
складах. Бразилии дано право только
поставлять сырье, чтобы обеспечивать
заводы за рубежом. Когда бразильские
фабрики (а их по пальцам можно пересчитать,
в то время как всего в мире насчитывается
более 100) начали поставлять растворимый
кофе на международный рынок, их обвинили в
незаконной конкуренции. Западные страны
подняли крик, и Бразилии пришлось смириться
с унизительным условием: она наложила на
свой растворимый кофе такой высокий
внутренний налог, который сразу же сделал
его неконкурентоспособным на
североамериканском рынке [6].

Европа тоже не остается
позади в применении таможенных, налоговых и
санитарных барьеров против продукции
развивающихся стран. Общий рынок вводит
налоги на импорт, чтобы защитить высокие
внутренние цены на свои
сельскохозяйственные продукты, и
одновременно субсидирует эти продукты,
чтобы экспортировать их по
конкурентоспособным ценам: благодаря
тому, что он получает за счет налогов, он
финансирует субсидии. Так бедные страны
платят своим богатым покупателям, чтобы те
могли с ними успешно конкурировать.

Килограмм телячьей
вырезки стоит в Монтевидео в пять раз
меньше, чем когда она висит на крючке в
какой-нибудь мясной лавке Гамбурга или
Мюнхена [7].

Развитые страны
разрешили бы нам продавать им реактивные
самолеты и компьютеры, но ничего такого, что
мы в состоянии произвести с выгодой для
себя, справедливо когда-то пожаловался
представитель чилийского правительства на
одной международной конференции [8]. И он был
прав. В Чили никогда не будет своих
компьютеров и самолетов, поэтому им их
продавать можно, но если вдруг случиться
казус и что-то получиться, то вопрос о
продаже такой продукции можно и
пересмотреть.

Западные инвестиции в
промышленность развивающихся стран
абсолютно никак не изменили условия ее
участия в международной торговле. Третий
мир продолжает задыхаться от обмена своих
продуктов на продукты ведущих промышленных
стран.

Руководитель одной
североамериканской технической миссии в
Бразилии Джон Эббинк пророчески
предсказывал в 1950 г.: Соединенные Штаты
должны быть готовы направлять
неизбежную индустриализацию слаборазвитых
стран, если хотят избежать взрыва
интенсивнеишего экономического развития
не под американской эгидой…
Индустриализация, если ее каким-то образом
не контролировать, приведет к
существенному сокращению экспортных
рынков Соединенных Штатов [9].

Экспорт неочищенной нефти
из Венесуэлы, Мексики, а теперь уже и
Казахстана, строго говоря, просто ограничен
перемещением этой нефти из мест добычи,
принадлежащих североамериканцам, до
промышленных центров ее очистки, сбыта и
потребления в Соединенных Штатах и Европе,
а гондурасский или гватемальский
экспорт бананов это транспортировка тех
же тропических фруктов, которую
осуществляли североамериканские компании
с их собственных полей возделывания до
североамериканских территорий сбыта и
потребления [10]. Но аргентинские, бразильские
или мексиканские заводы, включая самые
крупные, принадлежат экономическому
пространству, которое не имеет ничего
общего с их географическим положением.
Наряду с другими отростками они образуют
международную канву корпораций, головные
организации которых перекачивают прибыли
из одной страны в другую, сбывая продукцию
по ценам, которые выше или ниже
действительных в зависимости от
направления, в котором нужно направить
прибыли [11]. Главные рычаги внешней торговли
остаются, таким образом, в руках
североамериканских или европейских
компаний, которые направляют торговую
политику стран согласно указаниям
правительств и боссов ТНК, которым чужды
интересы других стран мира и вообще
свободной торговли.

А с кем тогда конкурируют
развивающиеся страны в рамках ВТО? только
сами с собой.

Да все просто. Россия
зарабатывает неплохие деньги за счет
продажи сырьевых ресурсов и вполне может
служить хорошим рынком сбыта западных
товаров. Запад раздражает, когда российские
потребители за деньги, вырученные от
продажи собственной нефти, леса и газа на
Западе, еще и покупают свои собственные
товары. Их было не много до августовского
кризиса 1998 года и в ВТО нас никто не звал,
поскольку и так страна покупала до 60%
продовольствия из вне, а других товаров и
того больше.

Поэтому, будет по их мнению
хорошо, если все эти заработанные от
продажи ресурсов доллары вернуться обратно
в западные карманы, да еще и поработают на
поднятие их производства.

Вы знаете, что, например, с
1992 года никем до сих пор не подмечалась
удивительная статистика таких казалось бы
несвязанных между собой явлений, как
промышленный рост в Европе и спад в России.
Когда в России был спад, в Европе был рост. А
когда в России начался рост, в Европе
произошла стагнация, а кое-где отмечался и
спад. Сейчас рост в России замедлился, а в
Европе началось оживление.

То есть, за все годы реформ,
вывезенные легально и нелегально сотни
миллиардов долларов в Европу, работали на
поднятие ее производства. После кризиса, в
98-99 этот канал оскудел и сразу рост в Европе
застопорился. Сейчас утечка капиталов
снова набирает обороты и снова оживляется
Европа.

Будет примерно тоже, что
было с 01.1992 по 08.1998, только не с
покупательной способностью населения, а с
засильем западных товаров на российском
рынке.

Мы откроем свой рынок, но
не получим в обмен открытых западных рынков.

С точки зрения логики
должно быть так, что мы, открывая свой рынок
для их товаров, должны по идее получить
свободный доступ на их рынки.

На деле же так не
получается и этому способствуют ряд причин.

Первая причина
заключается в том, что странам Запада по
правилам ВТО, как будто они очень бедные и
очень уязвимые, разрешено вводить пошлины
на товары тех отраслей, которые в их странах
являются базовыми. Собственно, и
слаборазвитым странам разрешено тоже, но
только, когда они вступали в ВТО, были
другие правила игры и их заставили список
своих базовых отраслей экономики
подсократить до одной-двух, а в некоторых
случаях они вообще предстали открытыми
перед западной конкуренцией.

Но что такое базовые
отрасли? В Панаме, например, — это бананы, а в
странах Запада это практически все
отрасли от производства продуктов питания
до автомобилей.

Но кто будет конкурировать
с панамскими бананами внутри самой Панамы?
Вот поэтому, ввод пошлин на бананы Панаме и
разрешен правилами ВТО.

А если взять любую страну
Запада, например, Францию, то внутри нее
действуют такие пошлины на импортные
товары из стран третьего мира, что все они
оказываются вне конкуренции французским.
Каждая из развитых стран открыта только для
сырья от нефти до льна и рыбы, чтобы затем,
переработав его на своих заводах, упаковав
в красочные пакетики и разлив по красочным
бутылочкам, продавать на внутреннем и
зарубежных рынках.

Вторая причина состоит в
правилах так называемого нерыночного
статуса.

Что это такое? Есть такое
понятие, оставшееся со времен социализма
страна с нерыночной экономикой. В настоящее
время к числу таких стран можно причислить
лишь Кубу и Северную Корею. И все.

Но вся беда в том, что этот
статус нужно еще официально получить. Де-факто
Россия еще с 1992 года страна с рыночной
экономикой, а де-юро до сих пор нет.
Неслучайно мы сейчас обиваем все пороги США
и Европы, чтобы получить этот статус.

И самое страшное и
губительное для нашей экономики будет
состоять в том, если мы не получим этот
статус до вступления в ВТО.

Чем это опасно?

А дело в том, что
официально против страны с нерыночной
экономикой можно вводить любые антидемпинговые
пошлины на двусторонней основе, даже, если
она и член ВТО, а она в ответ не может
вводить такие у себя. Иными словами, такая
страна буквально через пару лет окажется
без собственной обрабатывающей
промышленности и средств производства. Мы
даже бензин будем закупать на Западе, где
его будут делать из нашей же нефти.

А добывать нефть, газ и
выращивать картошку нам, разрешат. Впрочем,
с картошкой еще посмотрим на ваше поведение,
скажут они, — разрешать или нет?

Поэтому, нас буквально
калачами и пряниками заманивают в ВТО, а по
поводу получения рыночного статуса говорят,
дескать, — потом, после вступления в ВТО.

Но вступить в ВТО можно
лишь однажды, а гарантий, что после
вступления мы получим рыночный статус, нам
никто не даст.

В итоге, пойдя на такой шаг,
нашей стране либо всегда придется держать
курс рубля заниженным, чтобы поддерживать
российских производителей, но при этом,
навечно оставлять низкую покупательную
способность населения, либо совсем плюнуть
на свою промышленность и стать банановой
республикой без проблем жуй кокосы, ешь
бананы и будет полная чунга-чанга.

Третья причина
заключается в системе стандартов ВТО.

Российское качество
товаров и услуг пока еще в большинстве
своем не соответствует им, а качество
товаров ниже мировых. И большая часть
российских предприятий сегодня не в
состоянии пройти тест на соответствие
нормам ВТО, а значит должна будет исчезнуть
с прилавков. Поэтому вступление в ВТО прямо
сейчас может привести к автоматической
остановке от 40 до 60% предприятий и
безработице в 15-20 миллионов человек. Это
вызовет волну спада потребительского
спроса, которая вызовет волну спада в
производстве и новый виток увольнений. В
итоге мы снова скатимся к пропасти августа
1998 года с отсутствием товаров и
фантастическими ценами на прилавках
магазинов.

Вступление в ВТО крайне
важно для нас, даже при всех этих минусах, и
идти туда нужно для развития
экспорториентированных отраслей экономики,
поскольку по разным оценкам это нам даст
дополнительные 10-20 миллиардов долларов от
экспорта. Но прямые потери от закрытия
предприятий могут превысить 50-80 миллиардов
долларов, не считая потерь нашего бюджета,
доходы которого почти на 37% формируются из
импортных пошлин на ввозимые товары. А раз
их придется отменять или снижать, то и
потери вырастут весьма значительно.

Поэтому, идти в ВТО нужно
не сломя голову, а:

• во-первых, —
  подготовившись и обновив свои основные
  фонды, перейдя постепенно на стандарты
  ВТО;
• во-вторых, — утвердив и
  согласовав документально как можно
  больше отраслей своей экономики в
  качестве базовых, и получить побольше
  лазеек в виде права на введение пошлин по
  ряду отраслей;
• а в-третьих, — получить
  рыночный статус.

И только после этого
вступать в ВТО. И только тогда мы получим
для себя равные правила игры со странами
Запада, а не со странами третьего мира. Ибо —
с кем поведешься

Иной путь, — быстрого
вступления в ВТО, — для нашей страны
губителен это путь к банановой
республике.

1. М. D. Pollner. ln: INTAL BID. Los
   empresarios у la in-tegracion cle America Latina. Buenos Aires, 1967.
2. Institute Latinoamericano de PIanificacion
   Econfimica у Social Op. cit.
3. A.
   Emmanuel. El cambio desigual. Mexico, s. t.
4. Цит. по: A. Gunder Frank. Toward a Theory
   of Capitalist Underdevelopment. Введение в антологию
   "Underdevelopment", s. f.
5. Л. Делуот (The Future of Latin American
   Exports to the United States: 1965 and 1970. New York, 1970)
   публикует очень красноречивый список
   действующих ограничений на импорт
   латиноамериканской продукции.
6. "Fator", Rio de Janeiro, nov.dez.
   1968.
7. "С. Quijanо. Las victimas del sistema
   "Marcha", Montevideo, 23 oct. 1970.
8. "New York Times", 3 apr. 1968.
9. "Journal do Comereio", Bio de
   Janeiro, 23 mar. 1950.
10. А. Gаrсia. Las constelaciones del poder y
    el desarrollo lati-noamericano. "Comercio exterior", Mexico,
    nov. 1969.
11. Разумеется, этот
    механизм не нов. Мясокомбинат Англо,
    постоянно терпя убытки в Уругвае, получал
    субсидии от государства, а его 6 тыс.
    мясных лавок в Лондоне приносили
    миллионный доход, поскольку каждый
    килограмм уругвайского мяса продается
    там по цене, в четыре раза превышающей ту,
    которую Уругвай получает за экспорт (G. Веrnhаrd.
    Los monopolies у la industria frigorifica. Montevideo, 1970).